В записных книжках, относящихся к замыслу «Преступления и наказания», тезисно отчетливо подзаголовком «Идея романа» определен истинный масштаб, который задает себе Достоевский: «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Таков закон нашей планеты, но это непосредственное сознание, чувствуемое житейскими процессами, есть такая великая радость, за которую можно заплатить годами страдания» *.
«Законы планеты» выводятся из кипящей злобы дня, а элементарная злободневность должна стать в его созданиях органической частью выведенных «законов планеты». Поэтому писатель и готов принять бой на уровне, предложенном «Современником», хотя уровень этот кажется ему недостаточным.
Елисеев спрашивал: «Что сказал бы Белинской об этой новой фантастичности г. Достоевского, фантастичности, вследствие которой целая корпорация молодых юношей обвиняется в повальном покушении на убийство с грабежом» **. «Искра» подхватывает эпитет «фантастический» в применении к новому роману и юмористически обыграет предложенное «Современником» сближение «Преступления и наказания» с «Двойником» ***. Достоевский и через годы будет отвечать на обвинение в «фантастичности», ссылаясь на свою прозорливость в угадывании скрытых тенденций действительности.
* Достоевский Ф. М. Преступление и наказание, с. 548.
** Современник, 1966, № 2, Журналистика, с. 277.
*** Искра, 1866, № 12.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93