И статья Елисеева, и мнение Герцена были не случайным парадоксом, а выражением цельной и уверенной в себе, в своей авторитетности для современного момента мировоззренческой системы, которая целиком противостояла некоему новому, только нарождающемуся еще (роман не был окончен) явлению. Это явление было чуждо взглядам людей, исповедовавших материализм, и оценивалось ими весьма противоречиво.
Каковы же были главные противоречия?
Противоречие первое. Вслед за словами о несовместимости с художественными нормами такого изображения убийства, какое дано в «Преступлении и наказании», у Елисеева идет оговорка: «К чести натуральной школы должно впрочем сказать, что г. Ф. Достоевский представлял собою в ней едва ли не единственный пример подобного свирепого баловства искусством»22.
Только что назвав Достоевского представителем натуральной школы, критик тут же выводит автора «Двойника» и «Преступления и наказания» из русла школы из-за его «свирепого баловства» с человеческой природой и вольного обращения с известными нормами искусства, закрепленными в его и древних, и новых «летописях», т. е. в том числе и в образцах искусства натуральной школы.
Противоречие второе. Отрицая за романом Достоевского какое-либо художественное значение, малейший «художественный такт», показав на примере анализа центральной сюжетной ситуации «литературную несостоятельность» произведения, Елисеев увидел в этом
22 Современник, 1866, № 3, с. 39—40.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93