И снова, как в статье Елисеева, главным камнем преткновения для критика оказываются принципы типизации у Достоевского. Отсутствие «типической яркости характеров» и наличие «совсем сочиненных лиц» Страхов находит самым главным недостатком последнего романа писателя, ни в чем в этом отношении не отличающегося от всего предыдущего его творчества. Здесь-то Страхов и опирается на Добролюбова, распространяя мнение автора «Забитых людей» о героях «Униженных и оскорбленных» на «Преступление и наказание». При этом Страхов отличает «типичность характеров», которой нет в главных героях Достоевского, от «мастерского изображения им „сцен и положений» 61, удивительно типичной передачи психических „процессов«, „поступка», действия» 62.
Здесь чутко уловлена критикой некая отличительная особенность реализма Достоевского, его новый подход к изображению человека, но, сопоставленные с нормами и образцами современного критику реализма, они как бы невольно (непоследовательно и противоречиво) причисляются к эстетическому «недостатку»: «Симпатизировать какому-нибудь несчастному событию, нравственному потрясению, внезапному упадку сил и т. п. легче и проще, чем симпатизировать лицу, т. е. всей его душевной жизни, взятой в органической цельности». А так как Страхов вслед за А. Григорьевым считает, что дар сочувствия нравственному падению — главная черта таланта Достоевского, то следует суждение, что и «лица г. Ф. Достоевского откровенно не достигают типической яркости»63. То есть в этой кардинальной особенности писателя просто найден им, по мнению критика, наиболее легкий выход для другой, столь же кардинальной особенности —
61 Отечественные записки, 1867, т. 170, с. 554.
62 Там же, т. 171, с. 514, 515.
63 Там же, т. 170, с. 554.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93