Когда он остановился, я опять вернулся в разговоре к имени Верлэна… Сезанн меня перебил:
— Кто силен, так это Бодлэр. Его «Art romantique» — поразительно и он не ошибается в своей оценке художников.
Сезанн не выносил ни Ван-Гога, ни Гогэна. Эмиль Бернар рассказывает, что когда Ван-Гог продемонстрировал Сезанну свои картины и спросил его мнение о них, Сезанн ответил: „Откровенно говоря, это живопись сумасшедшего“*.
Что касается Гогэна, то Сезанн обвинял его в „попытке стянуть у него его маленькое восприятие мира“. Я не упустил случая сказать по этому поводу, до какой степени Гогэн почитал и уважал Сезанна. Но тот уже забыл о художнике Таити.
— Да поймите же, мосье Воллар, — говорил он мне, стараясь снискать мое участие к своей собственной судьбе. — У меня маленькое восприятие мира, но я не в силах его выразить в живописи; я подобен человеку, который имеет золотую монету и не может ее реализовать.
Чтобы переменить направление мыслей мэтра, я сообщил ему, что один любитель недавно приобрел в моем магазине сразу три его картины.
—Он соотечественник? — осведомился Сезанн.
— Он иностранец, голландец.
— У них отличные музеи!
Желая показать мою осведомленность в области искусства, я похвалил „Ночной дозор“ **. Сезанн перебил меня:
— Я не знаю ничего более отвратительного, чем все эти люди, толпящиеся в зале „Ночного дозора» с видом восхищения, — те самые люди, которые плевали бы на Рембрандта, если бы цены на него стали падать… А теперь, если вам захочется высморкаться, вы должны выйти из зала. И потом все величественное, — я говорю это не в дурном смысле, — в конце концов начинает утомлять. Есть такие горы, что при виде их невольно восклицаешь: «чорт возьми!» но для каждого дня вас вполне удовлетворил бы простой холм. Ну, скажите, мосье Воллар, ведь мне бы приелось, если бы у меня в спальне висел «Плот медузы»***. Затем внезапно: — Ах, когда же наконец увижу я какую-нибудь из своих картин в музее?
Как-раз в это время директор Национальной галереи в Берлине де-Чуди выразил желание приобрести одну из картин „Жаз де-Буффан“. Я сообщил об этом Сезанну и кстати выразил свое сожаление по поводу предубеждения немецкого императора против школы „импрессионистов».
— Он прав, — воскликнул Сезанн, — с этими импрессионистами сядешь в галошу; а нужно одно — это поправить Пуссэна, исходя из природы. Все дело в этом!
И наклонясь ко мне с таким видом, словно он хотел сообщить мне тайну, но при этом громким голосом, свойственным людям, тугим на ухо, он произнес:
— Вильгельм**** знает толк в живописи.
__________________
* „Morceau de France» 16 декабря 1908, стр. 607. — Прим. автора.
** Картина Рембрандта.
*** Картина Жерико.
**** Сезанн говорит о Вильгельме I (Гогенцоллерне), германском императоре.